стрим с площади перемен (2 видео)

Содержание

Стрим с площади перемен
Свободу белорусским журналисткам Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой
Ущерб «Минсктрансу» — более 11 тысяч рублей. Суд над журналистками «Белсата», которые вели стрим с «площади Перемен»
Журналистки полностью не признают своей вины
Что говорят свидетели?
Разгоны и стычки с силовиками, оборона мемориала на «площади Перемен»
Допрос обвиняемых
🌟 Видео

Видео:Апошні стрым Каці Андрэевай. Плошча Пераменаў | Последний стрим Кати Андреевой. Площадь ПеременСкачать

Стрим с площади перемен

Журналисток «Белсата» Катерину Андрееву и Дарью Чульцову приговорили к двум годам лишения свободы за стрим с акции памяти Романа Бондаренко на «Площади Перемен». 15 ноября их задержали на квартире, из которой они вели трансляцию, и обвинили в организации протестов. «Медиазона» внимательно следила за судом над коллегами.

Cуд Фрунзенского района Минска назначил 2 года лишения свободы журналисткам «Белсата» Катерине Андреевой (Бахваловой) и Дарье Чульцовой. Они обвинялись в организации действий, грубо нарушающих общественный порядок (статья 342 УК) из-за того, что они вели стрим с минской «Площади Перемен» — двора, житель которого Роман Бондаренко умер в реанимации после избиения людьми в штатском, срезавшими с забора бело-красно-белые ленточки. 15 ноября силовики разогнали акцию памяти Бондаренко, а освещавших ее Андрееву и Чульцову задержали.

По версии обвинения, журналистки «из корыстных целей» в прямом эфире «путем озвучивания информации» осуществили «сбор активных участников, грубо нарушающих общественный порядок», «с целью создания массовости для возможности противостояния действиям сотрудников правоохранительных органов».

В обвинении сказано, что Чульцова и Андреева «высказывали позитивную оценку действиям участников несанкционированного мероприятия, чем призвали людей участвовать в нем», и призвали автомобилистов подъезжать в район акции, чтобы блокировать улицы. Сами журналистки не признали вины.

Из-за перекрытия движения в день акции против журналисток подал иск Минсктранс — в суде представитель перевозчика Роман Пранович утверждал, что 15 ноября работа общественного транспорта была нарушена, в том числе, на улице Червякова, возле которой находится «Площадь Перемен». По его оценке, ущерб составил 11 562 рубля 14 копеек. На первом заседании по делу Пранович не смог уточнить, какой маршрут остановился первым и как удалось с точностью до копейки вычислить сумму ущерба. На втором — сообщил, что у организации не осталось претензий к журналисткам, поскольку ущерб возмещен в полном объеме: за Андрееву и Чульцову уже выплатили всю сумму.

Дарья Чульцова отказалась давать показания на процессе; вместо этого в суде по бумаге огласили ее отношение к обвинению: журналистка не понимает его сути, считает его неконкретным, настаивает, что не блокировала движение транспорта, не выкрикивала лозунгов и не нарушала общественного порядка. Кроме того, Чульцову удивляет содержащаяся в обвинении формулировка «деструктивные аккаунты социальных сетей» — непонятно, какие именно аккаунты имеются в виду и кто определил, что они являются таковыми.

Журналистка подчеркнула, что еще до начала судебного процесса частично возместила ущерб Минсктрансу.

— Оплату указанной суммы не следует расценивать как признание вины. Оплата суммы осуществляется с целью подтверждения порядочности. Надеюсь, что денежная сумма поможет ГУП «Минсктранс» еще больше улучшить качество услуг, что благоприятно скажется на пассажирах, — сказала Чульцова.

Катерина Андреева в суде настаивала на своей невиновности. Свое уголовное преследование она расценила как «примитивный акт мести спецслужб за выполнение профессиональной деятельности».

О своем отношении к обвинению Андреева рассказала сама.

«Накануне 15 ноября один из редакторов поставил задачу провести стрим с «Площади Перемен», где граждане собирались выразить протест против убийства Романа Бондаренко и почтить его память у народного мемориала.

Позже, когда на площади собрались сотни людей, я начала репортаж, комментируя то, что наблюдала из окна. Через некоторое время эфир переключился на варшавскую студию, а я спустилась на улицу, чтобы записать интервью с протестующими. Вскоре я заметила, что люди выходят на проезжую часть. Движения транспорта на улице Червякова уже не было. Из-за специфики своей профессии репортера я зачастую обязана находиться там же, где герои моего репортажа. Я не могла узнать мнение и мотивы граждан, вышедших на проезжую часть, при этом находясь на достаточном расстоянии от них».

На улице журналистку задержали силовики. По дороге в Октябрьское РУВД ей угрожали: «Ты уедешь на 10 лет на зону ментам форму шить». В милиции угрозы продолжились, но уже от людей в штатском.

«Называли «малая», «тетя», обращались крайне неуважательно и один раз толкнули в спину на лестнице. Один из милицейских начальников угрожал, что меня осудят на семь лет за экстремизм. Когда я спросила: «Почему сразу не расстрел?», он ответил: «Пуль на вас жалко»».

Потом у меня закружилась голова, меня бросило в жар, и я через какое-то время потеряла сознание. Под конвоем меня доставили в 9-ю больницу. Врач назначил обезболивающие препараты, полный покой и амбулаторное наблюдение у невролога. Однако меня прямо из больницы увезли на Окрестина, а после этого меня отвезли в Жодинскую тюрьму».

Из выступления Катерины Андреевой в суде

Акция памяти Романа Бондаренко на «Площади Перемен» в Минске 15 ноября 2020 года. Фото: EPA / ТАСС

Показания в суде дали свидетели — супруги Мороз, из чьей квартиры журналистки вели стрим. Они рассказали, что после зачистки на «Площади Перемен» им в дверь постучали.

— Я находился с детьми. Зашел сразу один сотрудник с пистолетом. За ним сразу один сотрудник в шлеме, и потом еще один заглянул в комнату. Спросили ФИО, собственник ли квартиры, кто еще в кваритре находится, записали и сказали ожидать. Я сидел с детьми минут 15, — вспоминал Дмитрий Мороз.

После допроса свидетелей суд изучил стрим, во время которого задержали журналисток. Обвинение выделило несколько цитат Андреевой: «Паглядзiце вось на гэтых смелых хлапцоў, якiя стаяць на дарозе на Чарвякова. Спачатку ўсе збеглi з дарогi, а цяпер зноў паступова людзi пачынаюць туды выходзiць» ; «Пакуль што галоўная навiна гэтай гадзiны, а можа i гэтага дня — тое, што пасля абстрэлу людзi не разышлiся. Проста прашу ўсiх звярнуць на гэта увагу, гэта вельмi ўражвае» ; «Я павiнна яшчэ раз патлумачыць, чаму у нас быў перапынак у трансляцыi. Справа ў тым, што лiтаральна ля нашага вакна завiс дрон, якi здымаў. Здымаў нашую камеру, нашую здымачную групу, i мы не да канца зразумелi, цi гэта быў мiлiцэйскi, цi гэта быў нейкi iншы дрон, але на ўсялякi выпадак вымушаныя былi часова схавацца» .

— В связи с чем была необходимость прятаться, ложиться на пол, бояться? — спросил прокурор, обратив внимание на последнюю цитату.

— Наверное, потому, что моих коллег при задержаниях избивали коленом в живот, ломали им кости. Наверное поэтому, да? Потому что выстрелили в моего коллегу-фотографа. Наверное, вот поэтому, — парировала Андреева.

Защита настаивала, что реплики журналисток в материалах следствия приведены некорректно, и предоставила суду полную стенограмму стрима. Кроме того, по ходатайству адвоката Сергея Зикрацкого в суде огласили заключение доктора филологических наук, академика Александра Лукашанца — лингвист объяснил, что онлайн-репортаж не предназначен для непосредственных участников событий, а адресуется зрителям, которые находятся в другом месте. Таким образом, репортаж с места событий не может рассматриваться как способ организации этих событий.

О невиновности журналисток свидетельствовали и другие оглашенные в суде заключения специалистов; так, согласно выводам Комиссии по вопросам этики Беларуской ассоциации журналистов (БАЖ), обвиняемые не призывали зрителей к участию в акции, а профессионально и объективно освещали происходящее.

Кроме того защита предоставила ответы от нескольких мобильных операторов (в том числе, А1 и МТС), согласно которым 15 ноября в Минске была снижена пропускная способность мобильного интернета; это вызывает дополнительные вопросы к версии обвинения, согласно которой ведущие стрима могли координировать протесты.

На запрос защиты о перекрытии силовиками дорог 15 ноября УГАИ Минска ответило, что такая информация относится к служебной и не подлежит разглашению. Судья Наталья Бугук сказала, что вопрос о причинах остановки движения относится к компетенции суда, и выводы будут оглашены при вынесении приговора.

В суде также изучили вещественные доказательства: гособвинитель доставала из сумки штатив, телефоны, тетрадь с рукописными заметками, жилеты с надписью «Пресса» и прочие предметы, которые были у журналисток при себе в момент задержания.

Прокурор запросила для Андреевой и Чульцовой по два года лишения свободы в колонии общего режима с конфискацией техники.

В последнем слове Чульцова настаивала, что не совершала никаких противоправных действий, а все материалы дела свидетельствуют о ее невиновности. Последнее слово Андреевой вышло более эмоциональным — она сказала, что, уходя на работу, ежедневно рисковала не только свободой, но и жизнью, а ее семья привыкла к мысли, что журналистка однажды не вернется домой.

«11 ноября 2020 года 31-летний минчанин Роман Бондаренко был убит за то, что не позволял неким гражданам срезать бело-красно-белые ленточки на детской площадке.

15 ноября люди, потрясенные этим злом — мы же не будем отрицать, что убийство это зло? — вышли, чтобы выразить свой протест.

Я показывала эти события на «Площади Перемен» в прямом эфире телеканала «Белсат». За это меня бросили в тюрьму по абсолютно сфабрикованному, придуманному обвинению. Представленные на суде доказательства в полной мере доказывают мою невиновность. Я не организовывала действий, грубо нарушающих общественный порядок. Я не склоняла никого к преступлению закона. Я не совершала преступления сама. И это очевидно абсолютному большинству присутствующих в этом зале.

Высокий суд, я полагаю, что вам чаще всего приходилось видеть в этой клетке людей, потерпевших некое жизненное фиаско. Но вот сегодня все не так. У меня есть все. Молодость, любимая профессия, успех, известность, а главное — чистая совесть. И свои силы я хочу направить исключительно на созидание Беларуси, на служение ей. Беларуси, где не будет места политическим репрессиям. Где не будут преследовать за честную журналистику, за правду. Стоя перед вами, я не прошу, а требую оправдания и освобождения для себя и моих коллег.

Свободу Дарье Чульцовой! Свободу Катерине Борисевич! Свободу Игорю Лосику, Алле Шарко, Юлии Слуцкой и остальным сотням политических заключенных. Спасибо».

Из последнего слова Катерины Андреевой

18 февраля судья Бугук признала Катерину Андрееву и Дарью Чульцову виновными и назначила им по два года лишения свободы.

Видео:Гранаты, газ и зачистка мемориала. Как прошли акции памяти Романа Бондаренко в БеларусиСкачать

Свободу белорусским журналисткам Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой

Журналистки «Белсата» Екатерина Андреева и Дарья Чульцова с ноября 2020 года находятся за решеткой. Наших коллег приговорили к двум годам колонии за стрим. Мы требуем их немедленного освобождения и прекращения давления на свободу слова.

Режим Лукашенко мстит белорусским журналистам за честное и профессиональное выполнение своих обязанностей перед обществом. В 2020 году журналистов в Беларуси задерживали 477 раз. 97 раз журналистов отправляли под административные аресты. Не менее 62 журналистов пострадали от силовиков. Против 15 представителей СМИ завели уголовные дела.

Режим Лукашенко преследует Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову за то, что журналистки не позволили замолчать убийство минчанина Романа Бондаренко.

«Я выхожу» , — написал 11 ноября 31-летний художник Роман Бондаренко в чате двора на площади Перемен, когда неизвестные в спортивных костюмах и масках приехали срезать бело-красно-белые ленты, символ протеста против диктатуры Лукашенко. Это были последние слова Романа Бондаренко. Силовики избили его до состояния комы. 12 ноября Роман умер в реанимации, не приходя в сознание.

Среди «тихарей» могли быть чемпион мира по тайскому боксу и кикбоксингу Дмитрий Шакута , друг старшего сына Александра Лукашенко, и глава Федерации хоккея Беларуси Дмитрий Басков .

13 ноября СК Беларуси и Лукашенко заявили, что у Бондаренко была алкогольная интоксикация. В тот же день журналистка TUT.BY Катерина Борисевич опровергла их ложь. Врач БСМП Артем Сорокин предоставил ей документы, что при поступлении в больницу в крови минчанина было ноль промилле этанола.

15 ноября корреспондентка «Белсата» Екатерина Андреева и оператор Дарья Чульцова вели стрим из дома на площади Перемен, когда там проходил марш памяти Романа Бондаренко. Они в прямом эфире показали всему миру жесткий разгон акции памяти и разрушение силовиками народного мемориала на площади Перемен. Не менее десяти омоновцев выломали дверь в квартиру на 14-м этаже и задержали журналисток. Им вменили «организацию и подготовку действий, грубо нарушающих общественный порядок» (часть 1 статьи 342 УК РБ).

18 февраля Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову приговорили к двум годам лишения свободы.

Лидер белорусской оппозиции Светлана Тихановская заявила после приговора:

«Журналисткам Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой присудили по два года тюрьмы за один стрим. Но в зале суда они улыбаются и обнимают друг друга. И посмотрите на реакцию силовиков. Они прячут лица под масками и нервно уговаривают всех уйти из зала.

Так кто из них в клетке? Катя и Даша свободны, как никто в этом зале. Их не удалось сломить, не удалось запугать и устрашить. Несмотря ни на что, они свободны » .

Мы требуем немедленно освободить Екатерину Андрееву, Дарью Чульцову и два десятка других наших белорусских коллег, которые находятся за решеткой (полный список постоянно обновляет Белорусская ассоциация журналистов) . Требуем выпустить всех политзаключенных и прекратить давление на свободу слова. Вы можете подписать петицию и финансово помочь семьям арестованных журналистов в Беларуси.

Подробнее о наших коллегах Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой можно прочитать здесь.

Видео:Симфоническое Кино - Хочу перемен (Виктор Цой, Георгий Каспарян)Скачать

Ущерб «Минсктрансу» — более 11 тысяч рублей. Суд над журналистками «Белсата», которые вели стрим с «площади Перемен»

Сегодня в суде Фрунзенского района Минска начинается суд над журналистками телеканала «Белсат» Екатериной Андреевой (Бахваловой) и Дарьей Чульцовой. Белорусок задержали в ноябре в одной из квартир на «площади Перемен», когда они вели прямую трансляцию с места событий. Санкция по ч. 1 ст. 342 УК, которую вменяют Чульцовой и Андреевой, предполагает штраф, или арест, или ограничение свободы на срок до трех лет, или лишение свободы на тот же срок.

В здании суда, где сегодня начнется решение дальнейшей судьбы журналисток, многолюдно. Несмотря на пробки и погодные условия, коллеги, родственники, друзья и дипломаты приехали поддержать заключенных.

Заседание началось. Екатерина Андреева (Бахвалова) рассказывает, что ранее к уголовной ответственности не привлекалась. То же самое говорит и Дарья Чульцова.

Адвокат Бахваловой Сергей Зикрацкий ходатайствует приобщить схему общественного транспорта к материалам дела, а также копию квитанции об оплате 50% от суммы ущерба, обозначенного в документах. Защитник Чульцовой Александр Хаецкий просит приобщить характеристику Дарьи, справку об официальном трудоустройстве на телеканале «Белсат» и квитанцию о возмещении 50% от суммы предъявленного ущерба. Также адвокаты просят отменить меру пресечения для Екатерины и Дарьи — заключение под стражу. Защита обеих обвиняемых не видит оснований для такой меры.

Защита приводит восемь доводов, прокурор против. Судья уходит совещаться — отклоняет ходатайство.

Видео:Уголовная статья за стрим с протестов в БеларусиСкачать

Журналистки полностью не признают своей вины

Прокурор Касьянчик зачитывает обвинение. Согласно ему, Чульцова и Бахвалова по предварительному сговору и имея умысел («из корыстных побуждений») организовывали групповые действия, грубо нарушающие общественный порядок и повлекшие нарушения в работе транспорта. По словам прокурора, журналистки осуществляли сбор участников для таких действий и руководили происходящим: высказывали просьбу подъехать водителей для блокирования дорог и т. д. Ущерб от действий, в которых обвиняют корреспондентов, оценивается в 11 562 рубля 14 копеек.

Все это — ч. 1 ст. 342 УК — «Организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок и сопряженных с явным неповиновением законным требованиям представителей власти или повлекших нарушение работы транспорта, предприятий, учреждений или организаций, либо активное участие в таких действиях при отсутствии признаков более тяжкого преступления».

— Свою вину полностью не признаю, — сказала Екатерина Бахвалова (Андреева).

— Свою вину не признаю полностью, — ответила на вопрос судьи Дарья Чульцова.

Видео:КОП СТРИМ в прямом ЭФИРЕ. Тест пинов ,новинки 2023-2024 Кладоискатель Руся.Скачать

Что говорят свидетели?

1. «Было такое количество людей на улице, что проехать было невозможно»

Начался опрос свидетелей. Пенсионер Николай живет в доме на Сморговском тракте, 7. 15 ноября он был у себя дома. Из окна его квартиры просматривается часть улиц Каховской и Червякова. Свидетель вспоминает, что на т. н. «площади Перемен» тогда было много людей — все происходящее он видел в окно.

— Мне надо было выехать, но я не смог: было такое количество людей на улице, что проехать было невозможно. Движение отсутствовало и на общественном, и городском транспорте: на проезжей части было много людей, — говорит свидетель и добавляет, что некоторые люди перекрывали проезжую часть.

Также он вспоминает, что в час — начале второго дня туда приехал ОМОН и начал разгонять людей. В 14:20 милиция окружила «площадь Перемен».

— ОМОНа было большое количество. Как я узнал, что это силовики? Темная форма, каски, в руках резиновые палки. ОМОН окружил людей на площадке, — вспоминает мужчина.

Прокурор уточнила, были ли со стороны силовиков предупреждения в адрес протестующих.

— Люди кричали: «Отпустите, за что вы нас удерживаете?!» Руководитель ОМОНа сказал: «Вы сюда пришли проститься с Романом, поэтому пока постойте, а там будет видно». И людей начали отпускать, забирать — было уже около полчетвертого, — ответил свидетель.

Видео:Центр Москвы – вечерняя прогулка по столичным сугробамСкачать

Разгоны и стычки с силовиками, оборона мемориала на «площади Перемен»

В тот день, говорит свидетель, он звонил в милицию: в машине под окном сидели четыре мужчины в камуфляжной форме и с рациями, которые «координировали действия протестующих». Среди этих людей, говорит Николай, обвиняемых Чульцовой и Бахваловой не было.

Адвокат Зикрацкий говорит о противоречии показаний свидетеля. На допросе он указывал другую причину своего звонка в милицию. Ходатайство защиты поддержано. Екатерина Андреева (Бахвалова) предполагает, что по описанию эти люди с рациями могли быть как раз силовиками.

Свидетель не знает, почему его показания на допросе были отражены не полно.

— Следователь сказал, что он сам отберет, — сказал пенсионер. В зале послышались смешки.

2. «Дверь взломали и сказали нам оставаться на местах»

Елена Дядюль в районе часа-двух поехала в гости к друзьям на Сморговский тракт, 1. Приехала на маршрутке, но пришлось пройтись пешком минут семь: транспорт не ходил до нужной остановки.

— На улице было множество людей. Мирное скопление, никаких воинственных действий не было. Нечастые выкрикивания «Жыве Беларусь!», у некоторых людей были бчб-флаги и с изображением «Погони», — свидетельница говорит, что на проезжей части были единичные люди. — Дорога была пустая: ни маршруток, ни автобусов, ни людей.

Именно в этой квартире друзей Елена встретилась с Екатериной Андреевой (Бахваловой) и Дарьей Чульцовой.

— Возле окна в общей комнате стояла большая камера с большим объективом, в комнате были провода, — она не слышала, чтобы Екатерина и Дарья комментировали съемку. Потом приехали силовики: свидетельница тоже узнала силовиков по шлемам, черной форме, щиткам — речи о шевронах и других отличительных знаках не идет. — Были вспышки светошумовых гранат.

Позже в дверь квартиры стали стучать, вспоминает Елена.

— Никто не представлялся. Никаких предупреждений и просьб из-за двери не слышали, — говорит она. В подробностях описать происходящее женщине сложно: была в стрессовом состоянии. — Хозяева не хотели открывать дверь, потому что никого не ждали в гости. Потом дверь взломали и сказали нам оставаться на местах.

Она утверждает, что никто из находившихся в квартире до прихода силовиков не совершал противоправных действий. Журналисток вывели силовики, забрали сумку с техникой, потом провели обыск в квартире. С того момента Чульцову и Бахвалову (Андрееву) свидетельница не видела.

3. «Зашли сотрудники в черных костюмах и балаклавах — были видны одни глаза»

Лилия Мороз — хозяйка квартиры, в которой 15 ноября находились журналистки «Белсата». О съемке из квартиры договаривался ее муж. Екатерина и Дарья пришли и представились корреспондентами. Позже Лилия вспомнила, что видела, как из сумки девушки доставали минимум один синий жилет с надписью «Прэса».

Девушки снимали происходящее, один раз выходили из квартиры — Лилия слышала комментарии того, что происходило во дворе. Никаких призывов она не помнит. Спустя время раздались сильные стуки в дверь, потом ее взломали.

— Зашли сотрудники в черных костюмах и балаклавах — были видны одни глаза. Опознавательных знаков не было, но они представились, — вспоминает минчанка. Она называет выход граждан на проезжую часть скорее хаотичным, чем организованным: люди собирались с разных сторон.

4. «Тогда были все напуганы, но больше всех — Екатерина»

Четвертым свидетелем в суде выступает Дмитрий Мороз — хозяин квартиры, из окон которой велась съемка. Накануне вечером ему позвонил мужчина-журналист и спросил, могут ли две корреспондентки поснимать происходящее на стихийном мемориале в память Бондаренко из его квартиры. Дмитрий согласился: все равно планировал быть дома. На сумке у Екатерины и Дарьи был жилет с надписью «Прэса» или «Пресса» — точно не помнит.

Он говорит, что часть граждан вышли на проезжую часть одновременно с тем, как приехали микроавтобусы с людьми в черном — было это примерно к четырем вечера. Спустя пару минут машины отъехали, люди сделали примерно десять шагов в их сторону — раздались взрывы. Часть людей попятилась назад, часть убежала к магазину, начались задержания. Мужчина не может утверждать, что приехавшие на бусах были силовиками: отличительных знаков, кроме черной формы и шлемов, на них не было.

— В самом начале периодически машины проезжали — и с той, и с той стороны, — говорит Дмитрий, отвечая на вопросы прокурора.

Позже — стуки в дверь квартиры и все, о чем говорилось раньше. Дмитрий утверждает: не понимал, что происходит.

— Тогда были все напуганы, но больше всех — Екатерина. Можно сказать, что она была в небольшой истерике, попросила позвонить мужу, — говорит он. — Сначала в комнату, где я был с детьми, зашел один сотрудник с пистолетом, потом — один в шлеме, а потом еще один. Сказали ожидать, я сидел с детьми минут 15.

— Если бы я заметил с их [обвиняемых] стороны какие-то противоправные действия, то попросил бы уйти из квартиры, — ответил на вопрос адвоката Зикрацкого Мороз.

5. Представитель «Минсктранса»: «Общая сумма ущерба от перекрытия в районе улицы Червякова — около 11 тысяч рублей»

Роман Пранович, начальник управления организации перевозок ГП «Минсктранс», выступил представителем организации в суде.

— Была нарушена работа общественного транспорта, и, соответственно, как следствие, был причинен ущерб, — говорит он о событиях 15 ноября прошлого года.

Представитель гражданского истца («Минсктранса») и свидетель Роман Пранович вспоминает, что в тот день было два основных места перекрытия: в районе Червякова и «Пушкинской» — сумма ущерба была направлена в ГУВД Мингорисполкома.

— Общая сумма ущерба от перекрытия в районе улицы Червякова — около 11 тысяч рублей, точно не помню, — сказал свидетель и разъяснил суду, как производятся такие расчеты. После этого он добавил, что сотрудниками правоохранительных органов движение в этом квартале не перекрывалось.

Более пятнадцати автобусных, троллейбусных и трамвайных маршрутов «пострадали» после действий журналисток — об этом говорится в обвинении. Свидетель от ГП «Минсктранс» уточняет, что причиной задержки стали несанкционированные акции.

— Причина — перекрытия движения, об этом написано в актах, — говорит он. Кем именно было перекрыто движение, Роман Пранович не знает. — «Движение перекрыто — дальше двигаться не могу», — так сообщал водитель. Больше я с ним не общался.

Адвокат Зикрацкий спрашивает, откуда тогда вывод, что движение было перекрыто из-за несанкционированных акций. Свидетель отвечает, что ему конкретно неизвестно, кто и что стали причиной перекрытий. Потом говорит о сводке происшествий за сутки (подробном отчете в электронном виде), где указано, что проблемы в работе транспорта стали следствием несанкционированного массового мероприятия в районе улицы Червякова.

В гражданском иске «Минсктранса» указано, что ущерб понесен «из-за массовых беспорядков» — блокирования трансопортных коммуникаций группами людей и трансляции этого в прямом эфире. Истец считает, что это повлекло сбои в работе столичного общественного транспорта более чем на 15 маршрутах. Напомним, что заявленная сумма ущерба — 11 562 рубля 14 копеек.

6. Муж Екатерины Андреевой: «Я никогда не слышал о случаях, чтобы нам давали задания, подразумевающие нарушения законов»

Следующий свидетель — Игорь Ильяш, муж и коллега Екатерины Андреевой (Бахваловой). Когда он пришел в зал, журналистка отвернулась: видимо, ей сложно сдерживать эмоции. Позже она достала платок.

Игорь Ильяш — тоже журналист «Белсата». Он свидетельствует, что на 15 ноября у его жены Екатерины было редакционное задание вести живой репортаж с «площади Перемен».

— Я никогда не слышал о случаях, чтобы нам давали задания, подразумевающие нарушения законов, — отвечает он на вопрос прокурора.

Говорит, что Бахвалова (Андреева) уходила на задание в жилетке с надписью «Прэса».

Видео:Видео того, что происходило на «площади Перемен» 11.11.2020Скачать

Допрос обвиняемых

Дарья Чульцова отказалась давать показания в судье, поэтому зачитываются ее письменные пояснения. Кратко приводим тезисы:

ей непонятно обвинение — оно «не конкретизировано», так как там нет точного времени и других деталей;
наличие или отсутствие аккредитации — не доказательство. Работать без аккредитации — не преступление;
оценок происходящему она не давала, призывов не делала;
непонятно, почему действия выполнялись «посредством деструктивных аккаунтов» (так говорится в обвинении) — что за они и кто решил, что они деструктивные;
сумму ущерба частично оплатила, но это не является признаком признания в преступлении. Это подтверждение добропорядочности, а деньги пусть пойдут на развитие работы «Минсктранса».

Прокурор зачитывает ранние протоколы допроса Дарьи. Журналистка практически не отвечала на вопросы следователей.

Далее — допрос Екатерины Андреевой (Бахваловой).

— Я абсолютно невиновна в преступлении, которое мне инкриминируют, — начинает Екатерина и считает дело политически мотивированным. — Считаю его актом мести спецслужб за выполнение моей профессиональной деятельности.

По словам Екатерины, она подавала заявку на аккредитацию в МИД Беларуси, но разрешения так и не было получено.

— Когда на «площади Перемен» уже собрались люди, я вышла в эфир и комментировала то, что уже происходило на этом месте. Позже в эфир вышла варшавская студия «Белсата» — тогда я спускалась на улицу записать интервью с протестующими. Заметила, что люди выходят на проезжую часть, — движения транспорта на тот момент уже не было, — сказала журналистка.

После этого она вернулась в квартиру, где велась съемка, и продолжила репортаж в прямом эфире. Потом приехали силовики, полетели светошумовые гранаты. Еще позже пропал интернет — естественно, эфир прекратился. Дальше — стуки в дверь и приход силовиков в квартиру. Екатерина рассказывает то же, о чем говорили свидетели.

— По дороге в РУВД силовики угрожали мне: «Ты уедешь на 10 лет ментам форму шить». Потом другой говорил, что я уеду на 7 лет за экстремизм. Я спросила, почему сразу не расстрел? Он ответил: «Пуль на вас жалко», — заявила Екатерина на открытом судебном заседании.

На протяжении всего следствия она не признавала своей вины и не давала показаний.

Вот еще тезисы по делу, которые озвучила Екатерина Андреева (Бахвалова):

время стрима следствие указало неверно — получается, что речь идет о событиях, которые произошли неизвестно когда;
в деле фигурируют «корыстные побуждения» — можно ли такими называть условия рабочего контракта?
любую коллективную работу можно считать групповыми действиями по предварительному сговору?
то же самое, что и Чульцова, она сказала о формулировке «деструктивные каналы»;
«на момент моего прибытия „площадь Перемен“ уже была заполнена людьми» — указала Екатерина;
не было мобильного интернета — люди физически не могли смотреть стрим и быть участниками протеста одновременно;
высказывания были нейтральными и описывали происходящее;
положительная оценка кого-то не есть призыв (Екатерина говорит, что в эфире назвала смелыми безоружных протестующих);
до задержания ни один сотрудник милиции не высказывал никаких требований (прекратить действия и т. д.).

— Я требую полного оправдания и настаиваю на своей невиновности, — подытожила свою речь Екатерина. В зале раздались аплодисменты.

На большинство вопросов прокурора журналистка отвечать отказалась. Вопросы по делу задает судья. Все — о Дарье Чульцовой. Екатерина тоже воспользовалась правом не давать ответов.

Позже в суде появился еще один свидетель — таксист Евгений, который подвозил Екатерину и Дарью к дому на Сморговском тракте. Он говорит, что на тот момент возле мемориала уже собрались люди. Такого, чтобы они выходили на проезжую часть, он не видел.

Суд объявил перерыв до 14:30 16 февраля.

Правозащитники признали Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову политическими заключенными. Вчера крупнейшая в мире журналистская организация Международная федерация журналистов потребовала освобождения белорусских журналисток и призвала коллег проявить солидарность.