пушкин восстание сенатской площади (5 видео)

Содержание

«Не пропадет ваш скорбный труд»: декабристы в поэзии
«Во глубине сибирских руд. » Александра Пушкина
«Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли. » Александра Одоевского
«Памяти А. И. Одоевского» Михаила Лермонтова
«Русские женщины» Николая Некрасова
«14 декабря 17 года» Зинаиды Гиппиус
Пушкин и декабристы
Декабристы в поэзии Пушкина
📹 Видео

Видео:Битва декабристов на Сенатской площади.Союз Спасения( 2019)Скачать

«Не пропадет ваш скорбный труд»: декабристы в поэзии

26 декабря 1825 года в Петербурге на Сенатской площади произошла одна из самых известных попыток государственного переворота, известная как Восстание декабристов. Его целью было не только свержение действующего монарха (едва взошедшего на престол Николая I), но и отмена крепостного права. Действия и судьба декабристов нашли отклик в литературе. Мы решили вспомнить некоторые поэтические произведения, связанные с восстанием.

«Во глубине сибирских руд. » Александра Пушкина

Отношения Пушкина с членами тайных кружков обросли мифами еще до восстания 1825 года. Сразу после окончания лицея поэт был принят в литературное общество «Арзамас», где общался с будущими заговорщиками. Их социальным идеям он, безусловно, сочувствовал, да и сам славился своими антимонархическими эпиграммами и выходками, однако не готов был принять стремления к насильственной смене власти.

Существует почти анекдотический рассказ о том, что поэт, отбывавший ссылку в Михайловском, выехал в Петербург сразу после того, как узнал о смерти Александра I. Но зайцы дважды перебежали ему дорогу, и суеверный Пушкин приказал поворачивать назад. Более правдоподобной кажется версия, по которой он отправился в столицу сразу после событий 14 декабря (по старому стилю), рассчитывая, что в суматохе его появления никто не заметит. До города на Неве он так и не доехал, однако меньше чем через год, 8 сентября 1826-го, встретился с императором в Москве. И Пушкин, и Николай I описывают эту встречу по-разному. Если верить поэту, он признался, что если бы был в Петербурге во время восстания, то обязательно вышел бы на Сенатскую площадь, ведь все его друзья были там.

Встреча закончилась обещанием Пушкина измениться и отдавать все свои произведения на цензуру Николаю I. Поэт даже опубликовал несколько промонархических текстов, однако в конце 1826 — начале 1827 года он написал стихотворение «Во глубине сибирских руд. », которое распространялось в списках и было передано декабристам вместе с Александрой Муравьевой, женой Никиты Муравьева, уехавшей за мужем в ссылку.

Во глубине сибирских руд Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.

«Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли. » Александра Одоевского

Из глубины «сибирских руд», а точнее из Читинского острога, Пушкину ответил Александр Одоевский. Сегодня он считается одним из главных поэтов-декабристов. Его творчество до 1825 года почти неизвестно, зато стихотворения, написанные после ареста, чудесным образом попадали в Центральную Россию (декабристы были лишены права переписки), заучивались наизусть и перекладывались на музыку. Строчка из поэтического ответа Пушкину «Из искры возгорится пламя. » в 1900 году стала эпиграфом к первой российской революционной газеты «Искра».

Сам Одоевский был осужден на 12 лет каторги, позже срок уменьшили до 8 лет, а в июле 1837 года поэт был отправлен рядовым в действующую армию на Кавказ, где познакомился с Лермонтовым.

Струн вещих пламенные звуки Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард, цепями,
Своей судьбой гордимся мы
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя, —
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы,
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы.

«Памяти А. И. Одоевского» Михаила Лермонтова

Александр Одоевский производил на окружающих весьма благоприятное впечатление. Николай Огарев писал, что в его глазах «выражалось спокойствие духа, скорбь не о своих страданиях, а о страданиях человека», личность Одоевского современники называли «христоподобною». Неудивительно, что совсем молодой Лермонтов, сам пониженный в чине и отправленный в ссылку за стихотворение «Смерть поэта», только с ним и нашел общий язык. С остальными декабристами, служившими на Кавказе, отношения ладились плохо.

Исследователи предполагают, что Лермонтов заинтересовался Одоевским еще до встречи с ним. Так как в тексте «Памяти. » встречаются как реминисценции из более ранних произведений поэта, так и из стихотворений Одоевского. О декабристах и их идеях в лермонтовском тексте очень мало, и только строки «Он сохранил и блеск лазурных глаз, / И звонкий детский смех, и речь живую, / И веру гордую в людей и жизнь иную. » говорят о непростом прошлом адресата.

Памяти А. И. Одоевского 1

Я знал его — мы странствовали с ним
В горах востока. и тоску изгнанья
Делили дружно; но к полям родным
Вернулся я, и время испытанья
Промчалося законной чередой;
А он не дождался минуты сладкой:
Под бедною походною палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений.

Он был рожден для них, для тех надежд,
Поэзии и счастья. но, безумный —
Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной,
И свет не пощадил — и бог не спас!
Но до конца среди волнений трудных,
В толпе людской и средь пустынь безлюдных
В нем тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
И звонкий детский смех, и речь живую,
И веру гордую в людей и жизнь иную.

Но он погиб далеко от друзей.
Мир сердцу твоему, мой милый Саша!
Покрытое землей чужих полей,
Пусть тихо спит оно, как дружба наша
В немом кладбище памяти моей.
Ты умер, как и многие — без шума,
Но с твердостью. Таинственная дума
Еще блуждала на челе твоем,
Когда глаза закрылись вечным сном;
И то, что ты сказал перед кончиной,
Из слушавших тебя не понял ни единый.

И было ль то привет стране родной,
Названье ли оставленного друга,
Или тоска по жизни молодой,
Иль просто крик последнего недуга,
Кто скажет нам! твоих последних слов
Глубокое и горькое значенье
Потеряно. Дела твои, и мненья,
И думы, все исчезло без следов,
Как легкий пар вечерних облаков:
Едва блеснут, их ветер вновь уносит.
Куда они, зачем? — откуда? — кто их спросит.

И после их на небе нет следа,
Как от любви ребенка безнадежной,
Как от мечты, которой никогда
Он не вверял заботам дружбы нежной.
Что за нужда. пускай забудет свет
Столь чуждое ему существованье:
Зачем тебе венцы его вниманья
И терния пустых его клевет?
Ты не служил ему, ты с юных лет
Коварные его отвергнул цепи:
Любил ты моря шум, молчанье синей степи —

И мрачных гор зубчатые хребты.
И вкруг твоей могилы неизвестной
Все, чем при жизни радовался ты,
Судьба соединила так чудесно.
Немая степь синеет, и венцом
Серебряным Кавказ ее объемлет;
Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет,
Как великан склонившись над щитом,
Рассказам волн кочующих внимая,
А море Черное шумит не умолкая.

«Русские женщины» Николая Некрасова

Историей декабристов интересовались и поэты следующих поколений. Во второй половине XIX века Николай Некрасов познакомился с сыном Сергея и Марии Волконских, Михаилом, родившимся в ссылке. Он-то и рассказал редактору «Современника» о своем детстве и быте декабристов. Эти воспоминания впоследствии отразились в поэме «Дедушка» (1890).

Однако больше всего Некрасова заинтересовала тема жен декабристов и их подвига. Собирать материал для будущего произведения автор начал зимой 1871 года, и если княгиня Трубецкая в первой части поэмы из-за недостатка фактов получилась весьма собирательным и далеким от реальности персонажем, то история Марии Волконской основана на ее собственных записках, а героиня кажется более реальной. Сами записки поэту читал вслух Михаил Сергеевич, впоследствии он писал:

«Вспоминаю, как при этом Николай Алексеевич по нескольку раз в вечер вскакивал со словами: „Довольно, не могу“, бежал к камину, садился к нему и, схватясь руками за голову, плакал как ребенок».

Русские женщины
Княгиня Трубецкая (фрагмент) Покоен, прочен и легок,
Катится городом возок.

Вся в черном, мертвенно бледна,
Княгиня едет в нем одна,

А секретарь отца (в крестах,
Чтоб наводить дорогой страх)

С прислугой скачет впереди.
Свища бичом, крича: «Пади!»

Ямщик столицу миновал.
Далек княгине путь лежал,

Была суровая зима.
На каждой станции сама

Выходит путница: «Скорей
Перепрягайте лошадей!»

И сыплет щедрою рукой
Червонцы челяди ямской.

Но труден путь! В двадцатый день
Едва приехали в Тюмень,

Еще скакали десять дней,
«Увидим скоро Енисей, —

Сказал княгине секретарь.
Не ездит так и государь. »

Вперед! Душа полна тоски,
Дорога всё трудней,
Но грезы мирны и легки —
Приснилась юность ей.
Богатство, блеск! Высокий дом
На берегу Невы,
Обита лестница ковром,
Перед подъездом львы,
Изящно убран пышный зал,
Огнями весь горит.
О радость! нынче детский бал,
Чу! музыка гремит!
Ей ленты алые вплели
В две русые косы,
Цветы, наряды принесли
Невиданной красы.
Пришел папаша — сед, румян, —
К гостям ее зовет.
«Ну, Катя! чудо-сарафан!
Он всех с ума сведет!»
Ей любо, любо без границ.
Кружится перед ней
Цветник из милых детских лиц,
Головок и кудрей.
Нарядны дети, как цветы,
Нарядней старики:
Плюмажи, ленты и кресты,
Со звоном каблуки.
Танцует, прыгает дитя,
Не мысля ни о чем,
И детство резвое шутя
Проносится. Потом
Другое время, бал другой
Ей снится: перед ней
Стоит красавец молодой,
Он что-то шепчет ей.
Потом опять балы, балы.
Она — хозяйка их,
У них сановники, послы,
Весь модный свет у них.

«14 декабря 17 года» Зинаиды Гиппиус

Нетривиальным образом Восстание декабристов преломляется в творчестве Зинаиды Гиппиус. После прихода к власти большевиков сбылись все ее опасения и страхи. Поэтесса пишет ряд яростных стихотворений, среди которых и «14 декабря. », где лирический герой-революционер просит прощения у своих духовных учителей, понимая, что его поколение поступилось заветами предшественников: «Напрасно все: душа ослепла, / Мы преданы червю и тле, / И не осталось даже пепла / От „Русской Правды“ на земле».

«14 декабря 17 года» Простят ли чистые герои?
Мы их завет не сберегли.
Мы потеряли всё святое:
И стыд души, и честь земли.

Мы были с ними, были вместе,
Когда надвинулась гроза.
Пришла Невеста. И Невесте
Солдатский штык проткнул глаза.

Мы утопили, с визгом споря,
Ее в чану Дворца, на дне,
В незабываемом позоре
И наворованном вине.

Ночная стая свищет, рыщет,
Лед по Неве кровав и пьян.
О, петля Николая чище,
Чем пальцы серых обезьян!

Рылеев, Трубецкой, Голицын!
Вы далеко, в стране иной.
Как вспыхнули бы ваши лица
Перед оплеванной Невой!

И вот из рва, из терпкой муки,
Где по дну вьется рабий дым,
Дрожа протягиваем руки
Мы к вашим саванам святым.

К одежде смертной прикоснуться,
Уста сухие приложить,
Чтоб умереть — или проснуться,
Но так не жить! Но так не жить!

Видео:Дело Декабристов. Все серии! Полная версия фильма. Документальная Драма. Star MediaСкачать

Пушкин и декабристы

26 декабря (14 декабря по старому стилю) 1825 года, т.е. 195 лет назад на Сенатской площади в Санкт-Петербургев столице Российской империи, произошло восстание декабристов, в результате которого были казнены и отправлены на каторгу сотни революционеров. Александр Пушкин избежал этой участи, доверившись знакам судьбы…
Той трагической зимой 1825 года, когда умер император Александр I, а члены тайных сообществ решили совершить революцию в России, Пушкин был в ссылке в Михайловском. Узнав о планах своих близких друзей-декабристов, поэт твердо решил ехать в Петербург, чтобы встать с ними плечом к плечу во время восстания.

Александр Сергеевич распорядился готовить повозку до столицы, а сам поехал проститься с друзьями в соседнюю усадьбу, в Тригорское. Но дальше произошло необъяснимое… По пути Пушкину дважды перебежал дорогу заяц, а по возвращению в Михайловское он узнал, что слуга, назначенный с ним ехать в Петербург, внезапно заболел белой горячкой. Суеверный поэт сразу распознал в этих событиях знаки судьбы и отказался от поездки в столицу.
Еще в лицейский период среди товарищей Пушкина были будущие декабристы. Его близкие друзья Иван Пущин — активный участник и организатор восстания 14 декабря, его любимый «Кюхля» — Вильгельм Кюхельбекер, выступивший на Сенатской площади с оружием в руках.
Пушкин был в дружеской переписке с вождем левого крыла Северного общества К.Ф.Рылеевым, хороршо знал одного из идеологов декабризма — Николая Тургенева.
Дружеские связи соединяли Пушкина и с группой заговорщиков Южного общества: П Пестелем, В.Давыдовым, С.Волконским, семьями Раевских, Орловых.
Но все эти личные связи не столь важны, как само творчество поэта и идеологическая роль этого творчества в движении декабристов. Стихотворения Пушкина «Деревня», «Вольность», «Кинжал», послание к Чаадаеву («Любви, надежды, тихой славы»), его эпиграмма на Аракчеева — были известны каждому декабристу.
«В бумагах каждого из действовавших, — пишет с упреком Пушкину В.А.Жуковский, — находятся стихи твои». Не только декабристы, но и все близко стоявшие к их идеологии группы, зачитывались сочинениями Пушкина. Ходячим мнением было то, что нет «сколько-нибудь грамотного прапорщика в армии», который не знал бы наизусть этих вольнодумных творений. Напоенные лозунгами эпохи, эти произведения в свою очередь являлись мощными организаторами революционной идеологии, орудиями борьбы. Пушкин не был членом тайного общества декабристов, не участвовал ни в восстании 14 декабря на Сенатской площади, ни в восстании Черниговского полка. Но можно без преувеличения сказать, что вольнолюбивые стихи Пушкина боролись в рядах восставших и были активными участниками внутренней жизни заговора. На долю Пушкина-поэта выпала значительная роль организатора системы убеждений декабристов, и с этой точки зрения, Пушкина можно назвать активным участником декабрьского восстания.

Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица?
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру…
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок.

Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Питомцы ветреной Судьбы,
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!

Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела — Рабства грозный Гений
И Славы роковая страсть.

Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твердый щит,
Где сжатый верными руками
Граждан над равными главами
Их меч без выбора скользит

И преступленье свысока
Сражает праведным размахом;
Где не подкупна их рука
Ни алчной скупостью, ни страхом.
Владыки! вам венец и трон
Дает Закон — а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон.

И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль народу, иль царям
Законом властвовать возможно!
Тебя в свидетели зову,
О мученик ошибок славных,
За предков в шуме бурь недавных
Сложивший царскую главу.

Восходит к смерти Людовик
В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник
К кровавой плахе Вероломства.
Молчит Закон — народ молчит,
Падет преступная секира…
И се — злодейская порфира
На галлах скованных лежит.

Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.

Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты богу на земле.

Когда на мрачную Неву
Звезда полуночи сверкает
И беззаботную главу
Спокойный сон отягощает,
Глядит задумчивый певец
На грозно спящий средь тумана
Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец —

И слышит Клии страшный глас
За сими страшными стенами,
Калигулы последний час
Он видит живо пред очами,
Он видит — в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.

Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной…

Ода «Вольность» с шаржированным портретом Павла I. Рисунок Пушкина. 1819.

О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары.
Падут бесславные удары…
Погиб увенчанный злодей.

И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.

Ноябрь-декабрь 1817 (предположительно)

При жизни Пушкина стихи не были напечатаны не бы. Но несмотря на то, что при жизни Пушкина ода не публиковалось, в ту пору она была широко известна в литературных и революционных кругах. Известно, что стихотворение было найдено в вещах некоторых декабристов. Впервые оно было опубликовано в 1856 году Герценом в Лондоне в альманахе «Полярная звезда». По оценке историков и литературоведов, ода «Вольность» является начальной точкой политической поэзии Пушкина и одним из первых революционных стихотворений.
Рукописи:

Автографы:Беловой автограф оды Вольность А. С. Пушкина.

1. Беловой в архиве Тургеневых — ПД № 24. Рукой Пушкина написаны ст. 1—88. Под стихом 88 сделана Пушкиным концовка, свидетельствующая о том, что в этом списке поэт сознательно не ввел в текст последнюю строфу, как бы отказываясь от нее. Последняя строфа (ст. 89—96) написана сбоку рукой А. И. Тургенева.
(В 1817 году Пушкину было восемнадцать лет. Он только окончил обучение в Царскосельском лицее и был зачислен в Коллегию иностранных дел. Он интересуется общественной и литературной жизнью северной столицы, активно посещает собрания литературного кружка «Арзамас», вступает в объединение «Зеленая лампа», часто гостит на квартире у братьев Николая и Александра Тургеневых. Есть мнение, что знаменитую оду поэт написал именно на квартире у Тургеневых, которое окнами выходило к Михайловскому замку, где был убит император Павел I. Стихотворение «ошеломило» братьев Тургеневых, которые до того считали поэта легкомысленным и изнеженным.)

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
1818 г.

Приветствую тебя, пустынный уголок,
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,
Где льется дней моих невидимый поток
На лоне счастья и забвенья.
Я твой: я променял порочный двор цирцей,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья
На мирный шум дубров, на тишину полей,
На праздность вольную, подругу размышленья.

Я твой: люблю сей темный сад
С его прохладой и цветами,
Сей луг, уставленный душистыми скирдами,
Где светлые ручьи в кустарниках шумят.
Везде передо мной подвижные картины:
Здесь вижу двух озер лазурные равнины,
Где парус рыбаря белеет иногда,
За ними ряд холмов и нивы полосаты,
Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крилаты;
Везде следы довольства и труда…

Я здесь, от суетных оков освобожденный,
Учуся в истине блаженство находить,
Свободною душой закон боготворить,
Роптанью не внимать толпы непросвещенной,
Участьем отвечать застенчивой мольбе
И не завидывать судьбе
Злодея иль глупца — в величии неправом.

Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!
В уединенье величавом
Слышнее ваш отрадный глас.
Он гонит лени сон угрюмый,
К трудам рождает жар во мне,
И ваши творческие думы
В душевной зреют глубине.

Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
О, если б голос мой умел сердца тревожить!
Почто в груди моей горит бесплодный жар
И не дан мне судьбой витийства грозный дар?
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?
1819 г.

Лемносский бог тебя сковал
Для рук бессмертной Немезиды,
Свободы тайный страж, карающий кинжал,
Последний судия позора и обиды.
Где Зевса гром молчит, где дремлет меч закона,
Свершитель ты проклятий и надежд,
Ты кроешься под сенью трона,
Под блеском праздничных одежд.
Как адский луч, как молния богов,
Немое лезвие злодею в очи блещет,
И, озираясь, он трепещет,
Среди своих пиров.
Везде его найдет удар нежданный твой:
На суше, на морях, во храме, под шатрами,
За потаенными замками,
На ложе сна, в семье родной.
Шумит под Кесарем заветный Рубикон,
Державный Рим упал, главой поник закон;
Но Брут восстал вольнолюбивый:
Ты Кесаря сразил — и, мертв, объемлет он
Помпея мрамор горделивый.
Исчадье мятежей подъемлет злобный крик:
Презренный, мрачный и кровавый,
Над трупом вольности безглавой
Палач уродливый возник.
Апостол гибели, усталому Аиду
Перстом он жертвы назначал,
Но вышний суд ему послал
Тебя и деву Эвмениду.
О юный праведник, избранник роковой,
О Занд, твой век угас на плахе;
Но добродетели святой
Остался глас в казненном прахе.
В твоей Германии ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе —
И на торжественной могиле
Горит без надписи кинжал.
1821 г.

Стихотворения «Во глубине сибирских руд» и «Мой первый друг, мой друг бесценный», написанные А.С.Пушкиным вскоре после приговора декабристам были переданы в Сибирь с Александрой Муравьёвой.

Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.

Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней!

И. И. Пущин. Рисунок Пушкина. 1826.

Во глубине сибирских руд…

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
1827 г.

Видео:Краткая история восстания декабристов: жены, цари, заговорыСкачать

Декабристы в поэзии Пушкина

«Декабристы» – тексты короткого цикла моих радиопрограмм рубрики «Душа поэта» на одесском радио «Гармония мира», плавно выросших из другого радиоцикла – «Современники Пушкина». Очерк о Кюхельбекере «остался» в «пушкинском».

Здесь:
1. Декабристы в поэзии Пушкина
2. Жены декабристов в русской литературе
3. Кондратий Рылеев. Я не Поэт, а Гражданин
4. Бестужев-Марлинский, первый русский романист
5. Александр Одоевский. Сердце бросил в море жизни шумной…
6. Просветитель Владимир Раевский
7. Гавриил Батеньков. Авантюрист, безумец, мудрец?
8. Федор Глинка. Публицист, пропагандист, лирик
9. Павел Катенин – рыцарь классицизма

Последовательность и нумерация, разумеется, весьма условны.

ДЕКАБРИСТЫ В ПОЭЗИИ ПУШКИНА

В декабрьском календаре есть одна дата, одинаково значимая как для истории, так и для отечественной культуры, поскольку событие, о котором пойдет речь, навсегда вошло в память не одного поколения, и является точкой отсчета в формировании многих общественных процессов, гражданской мысли, да и личной ответственности каждого за то, что он делает…

14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге произошло восстание, инициаторами которого стали представители русского дворянства. Тогда ими была предпринята попытка изменить существующий государственный строй – в надежде установить свободные, справедливые отношения в российском обществе:

Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи,
И в рассуждении свободном
Об управлении народном
Они ценили выше слов
Резон отточенных штыков,
Но Робеспьерово наследство
Их не смущало потому,
Что просвещенному уму
Дано ж избрать и цель, и средство.
И русских правд неверный рой
Уже кружился над Невой.

Это – одна из строф десятой – зашифрованной – главы из романа Пушкина «Евгений Онегин», восстановленной пушкинистом и поэтом Андреем Черновым. А пушкинский современник Юзефович в своих поздних воспоминаниях писал, что в десятой главе Онегин должен был попасть в число декабристов. По сохранившимся фрагментам этой сожженной главы видно, что Пушкин хорошо знал многих декабристов – бунтовщиков, заговорщиков, как называла их не только власть, но и те, кто были искренне возмущены поступком своих знакомых и приятелей.

Пушкин же, всей душой разделяя идеи, которые обсуждались в кругу тайных обществ, выражал их в своих стихотворениях, не опубликованных, ходивших по рукам в списках, и ставших своеобразными программными сочинениями для декабристов. Именно у будущих декабристов – «беспокойного Ильи» – Долгорукова и «осторожного Никиты» – Муравьева Пушкин часто бывал на дружеских собраниях, где читал свои вольнолюбивые стихи. Прежде всего – всем известную «Вольность», написанную им в восемнадцать лет:

Хочу воспеть свободу миру,
На тронах поразить порок.

Увы! Куда ни брошу взор –
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела – рабства грозный гений
И славы роковая страсть.

Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твердый щит,
Где сжатый верными руками
Граждан над равными главами
Их меч без выбора скользит.

и днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари –
Неверные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.

Пушкин не был членом ни одного из тайных обществ – слишком несерьезным и вспыльчивым воспринимали его многие, но именно ода «Вольность» стала причиной высылки Пушкина на юг. В ней выражена романтическая надежда на то, что российский самодержец добровольно проведет государственные реформы, отказавшись от неограниченной власти и отменив крепостное право. Отмена самодержавия и крепостничества и была основной целью и декабристов.

Первое тайное общество – «Союз спасения» – возник уже в 1816 году, и создали его гвардейские офицеры – братья Александр и Никита Муравьевы, Иван Якушкин, братья Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы. Из-за разногласий союз был распущен, но впоследствии были сформированы и действовали «Союз благоденствия», «Северное» и «Южное тайные общества». Однако и в их кругах не было ни единомыслия, ни единодушия: многочисленные лидеры Кондратий Рылеев, Никита Муравьев, Сергей Трубецкой, Павел Пестель слишком по-разному смотрели на способы достижения целей.

Но всех их объединяло главное – благородные идеи преобразования общества и процветания государства. И стихи Пушкина лучше всего выражали эти идеи. Например, послание «К Чаадаеву» 1818 года, в котором поэтом переданы настроения, царившие в кругах заговорщиков:

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман.
Исчезли юные забавы
Как сон, как утренний туман.
Но в нас горит еще желанье
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Здесь кстати вспомнить еще и стихотворение Пушкина «Деревня» ,1819 года. Начинается оно с элегического описания природы его родового Михайловского «Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья». Эта первая часть была опубликована в те же годы под названием «Уединение». Зато вторая часть ходила исключительно в списках, поскольку выражала крамольные настроения просвещенных дворян:

Эти прекрасные порывы, это страстное желание создать идеальное общество стали «звездой пленительного счастья» не только для декабристов, но и для многих последующих поколений, восхищавшихся их самоотверженностью и мужеством. Задумываться о преобразованиях будущие декабристы начали после Отечественной войны 1812 года: многие воевали, и, с одной стороны, им открылся потенциал народа, а с другой – побывав в Европе, познакомившись с общественным и политическим строем западных государств, поддавшись революционным настроениям, они пришли к выводу, что самодержавие и крепостное право – основные причины отсталости и российского общества, и государства в целом: «Наполеон вторгся в Россию, и тогда-то народ русский впервые ощутил свою силу; тогда-то пробудилось во всех сердцах чувство независимости, сперва политической, а впоследствии и народной. Вот начало свободомыслия в России», – писал декабрист Александр Бестужев.

Восстание не было подготовлено: заговорщики решили воспользоваться случаем – периодом междуцарствия после смерти Александра I, и 14 декабря, в день присяги армии новому императору Николаю I, на Сенатскую площадь вышло около 3 тысяч солдат и офицеров. Целью их был захват Зимнего дворца, арест царской семьи и оглашение «Манифеста к российскому народу», отменявшего крепостное право. Вооруженное восстание спустя шесть часов было жестоко подавлено. Следствие над декабристами превратилось в первый в России политический процесс. Верховный суд признал 121 декабриста виновными и осудил их на каторгу и поселение в Сибирь, а пятерых – Рылеева, Пестеля, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина, Каховского – к казни.

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.

Это стихотворение Александра Сергеевича Пушкина не могло быть опубликовано, да и писалось не для широкого читателя: он адресовал эти строки непосредственно своим ссыльным друзьям-декабристам, для чего и передал их Александре Григорьевне Муравьевой, которая в начале января 1827 года отъезжала из Москвы к мужу на каторгу. Этот ее поступок, как и решение еще десятерых женщин следовать за ссыльными мужьями, – особая страница в истории русского общества. Пока же скажем, что эти и другие стихи Пушкина очень поддерживали каторжан. Известно ответное стихотворение Александра Одоевского:

Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
Но лишь оковы обрели.
Но будь спокоен, бард: цепями,
Своей судьбой гордимся мы
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.
Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И вновь зажжем огонь свободы,
И с нею грянем на царей,
И радостно вздохнут народы.

Справедливости ради необходимо сказать, что отношение к восстанию в нашем сознании чересчур романтизировано, а реальная история декабристов трагична: предприняв отчаянную попытку воплотить свои мечты в жизнь, они не смогли изменить существующий строй – но сломали и свои жизни, и судьбы своих близких. Однако, стремясь к возвышенному идеалу, никто из них не думал о подобных последствиях.

По-разному восприняли этот шаг недавние друзья бунтовщиков, многие из декабристов сами раскаялись и разочаровались, но назад вернуть ничего уже было невозможно. И задача каждого из них состояла в том, чтобы с достоинством принять свою новую судьбу. Нетрудно представить, как это было непросто. Но пройдя все испытания, они занимались педагогической, просветительской деятельностью, изучали сибирские земли, писали стихи. Их жизни посвящены многие исследования, о них написаны книги, стихи, песни, сняты фильмы. И какую бы оценку восстанию и деятельности каждого из них ни давали их современники или историки, бесспорно одно – попытка декабристов воплотить в реальность благородные идеи справедливости и процветания, их трагическая судьба, их мужество по-прежнему восхищают и вдохновляют нас.