30 на манежной площади (7 видео)

Содержание

За нарушения на Манежной площади задержано около сотни человек
Русский бунт на Манежной площади: Как это было
4 февраля 1990-го: как прогибали власть
03.02.2012 | Мостовщиков Егор | № 03 (231) от 30 января 2012 года
📺 Видео

Видео:Манежная площадь. Задержания. Прямой эфир. 30 декабряСкачать

За нарушения на Манежной площади задержано около сотни человек

фото: Russian Look

Полторы тысячи человек вышли 30 декабря на Манежную площадь в Москве. За нарушение общественного порядка полиция задержала около сотни участников несанкционированной акции. Они будут привлечены к ответственности в установленном законом порядке. На Манежной площади остаются еще двести человек. Собравшиеся на площади сторонники Алексея Навального скандируют лозунги в его поддержку и не расходятся.

Полиция неоднократно призывала участников не нарушать общественный порядок, отмечает пресс-служба московского главка МВД России.

Информация о готовящейся несанкционированной акции на Манежной площади появилась в соцсетях после того, как Замоскворецкий суд Москвы вынес приговор братьям Навальным по делу о хищениях средств компании «Ив Роше Восток». Алексей Навальный осужден на 3,5 года заключения условно, а его брат Олег приговорен к отбыванию такого же срока в колонии общего режима.

Суд также взыскал с Навальных более 4 миллионов рублей по иску проходящей потерпевшей по делу «Многопрофильной процессинговой компании». Кроме того, каждый из братьев должны выплатить штрафы по 500 тысяч рублей.

На призывы в соцсетях к собранию на Манежной площади одними из первых отреагировали в полиции. Сюда были стянуты дополнительные наряды полиции и военнослужащие внутренних войск МВД. Также был ограничен выход со станции метро «Охотный ряд» на Манежную площадь.

Полиция установила заграждения, ограничив вход на Манежную площадь со стороны Красной площади и со стороны Моховой улицы.

Мэрия Москвы предостерегала сторонников Алексея Навального от проведения несанкционированных акций. Оппозиционер Алексей Навальный был также задержан полицией возле отеля Ritz-Carlton в центре Москвы. Приехав туда, Навальный тем самым нарушил домашний арест. Федеральная служба исполнения наказаний зафиксировала нарушение осужденным режима содержания под домашним арестом, и уведомляет об этом суд. Теперь Алексей Навальный будет препровожден по месту прописки.

Алексей Навальный в 2013 году был также осужден условно. Тогда его и экс-главу «Вятской лесной компании» Петра Офицерова признали виновными в растрате имущества компании «Кировлес». Навальный был приговорен к 5 годам лишения свободы условно, Офицеров — к 4 годам условно.

Видео:30 декабря Манежная площадь НавальныйСкачать

Русский бунт на Манежной площади: Как это было

11 декабря 2010 года на Манежной площади в Москве произошли массовые беспорядки, в которых приняли участие от пяти до нескольких десятков тысяч человек

Убийство болельщика московского «Спартака» Егора Свиридова в декабре 2010 года спровоцировало самые массовые протесты правоконсервативных групп в современной истории России. Футбольный фанат погиб во время нападения группы выходцев с Северного Кавказа. Действия правоохранительных органов в ходе расследования убийства многими были восприняты тогда как покрывательство этнической преступности и вызвали череду протестных акций и массовых беспорядков. Царьград пообщался на условиях анонимности с одним из главных действующих лиц тех событий.

— Прошло уже восемь лет с тех событий. С чего всё началось и как это происходило?

— С 5-го на 6-е декабря в 0:20 Егор вместе с тремя, если не ошибаюсь, товарищами, а все они фанаты «Спартака», выходили из одного из заведений на «Водном стадионе» (станция метро на севере Москвы – прим. Царьграда). Тут же у них завязалась словесная перепалка с группой кавказцев. Началась драка. Егор, как один из самых подготовленных, начал побеждать одного из нападавших. Тот достал пистолет, и случилось то, что случилось.

. Я помню, меня подняли ночью, сказали, что кавказцев, участников драки, задержали. В отделении полиции я с друзьями был уже минут 40. Все эти товарищи были там. Однако полиция, увидев нас, успела в последний момент клетку закрыть. Если бы клетку не закрыли, мы бы туда, конечно, ворвались, и, я думаю, там был бы самосуд.

Мы провели в отделении полночи, в итоге решили разъехаться, чтобы утром приехать. Когда вернулись, кавказцев в отделении уже не было. После этого среди наших ребят началось бурление.

Фото: Владимир Астапкович /ТАСС

— Каким образом была организована эта акция? Я так понимаю, она имела какой-то сетевой характер. Помню эти события, я тогда уже работал в СМИ.

— Первое и самое основное — на следующий день мы перекрыли Ленинградский проспект, если вы помните. И это было как какой-то взрыв атомной бомбы в медиапространстве, потому что такого не ожидал никто. Все, мягко говоря, были удивлены.

Нас было где-то полторы-две тысячи. Мы приехали в район станции метро «Аэропорт» к следователям, которые вели это дело и которые, собственно, отпустили задержанных. Попытались с этими следователями поговорить. Безрезультатно.

В итоге мы перекрыли Ленинградский проспект, прошлись маршем под заряды (скандирование речевок – прим. Царьграда), спустились в метро и разъехались.

Эта акция была организована одним из фанатских сайтов, который вбросил эту идею, и она пошла. Согласовали акцию с друзьями Егора Свиридова, с той фанатской группой, которую он представлял, и пошло-поехало.

Эта акция перевернула все. После этого стало понятно, что фирмы (фанатские группировки – прим. Царьграда) вышли, готовы были эту тему двигать. Вокруг нас появилось огромное количество националистических организаций, стали биться в дверь различные политические силы, простые русские люди, куча болельщиков, которые не имели отношения к фирмам, но хотели попасть. Начался большой вихрь.

— Чья была идея, как решили идти на Манежку и почему?

Фото: vk.com

— С Манежкой очень интересная история. Те, кто был на Манежной площади, это была детвора, не фирмы. Фирмы на Манежную площадь не пошли, что было абсолютно осознанным решением.

Объясняю почему. В тот день, когда мы перекрыли Ленинградский проспект, начался огромный информационный шум. На следующий день мы назначили общий сбор, чтобы решать, что делать дальше. Мы понимали, что тема развивается, нам нужно качать ситуацию дальше. И тут появляется знаменитый плакат. Если вы помните, в интернете появился такой плакат: фанат с файером и призыв в какое-то время быть на Манежной площади. У нас стали обрываться телефоны, потому что все подумали, что это организация, к которой принадлежал Егор, потому что в таких ситуациях правит та фирма, к которой причастен потерпевший, она задает тон. Остальные все ее слушают. Начинают звонить. И тут выясняется, что это вообще не мы. Вообще непонятно кто.

Мы начинаем всех дергать: кто этот плакат сделал, кто назначил место на Манежке. И до сих пор неизвестно, кто это вообще был.

— Но сейчас, по прошествии времени, есть догадки, кто это мог быть?

— Нет, я с очень многими людьми разговаривал. На самом деле, кто организовал Манежку, непонятно. Может быть, это наивный ботаник, дурачок в очках, который просто увидел ситуацию, взял, нарисовал плакат и выкинул. Может, это спецслужбы. Хотя вряд ли.

Вообще было ощущение в тот момент, что власть просто попала в нокаут. От спецслужб до администрации президента – были в нокауте все.

Мы не ощущали на себе вообще никакого давления. На нас даже никто не выходил. Всё началось потом, естественно. Потом нам, конечно, не простили. Но кто это был, я до сих пор не знаю. Мне было интересно, я со многими разговаривал. Вылетел этот плакат. Дальше наш был ответ. Мы понимаем, что нашу историю перехватывают. И нас же всех пытаются зазвать в определенное место. И что нам делать? Либо мы идем, как стадо на убой, в непонятную ситуацию. Либо мы пытаемся двигать собственную повестку.

В итоге была встреча лидеров всех группировок, на которой решили принимать решение коллективно. Тут не одни мы принимали решение. Решением всех лидеров группировок было, что мы проводим собственный марш на месте гибели Егора на «Водном стадионе». И на Манежку мы не едем, потому что мы не знаем, зачем нас туда зовут, это делаем не мы, и нас пытаются втянуть.

Но лозунги, которые звучали на Манежке, конечно, все поддерживают.

Нужно понимать, что мы были не против тех людей: они ожидали увидеть фирмы. А на Манежную приехала детвора, молодежь, неорганизованные фанаты. Они туда поехали в надежде увидеть фирмы в авангарде, а они, все 10 тысяч, пойдут за ними. В итоге пять тысяч футбольных хулиганов, членов фирм, приехали на «Водный стадион», и мы прошли маршем до места гибели Егора. Потом развернулись и уехали. Таким образом, мы, грубо говоря, не загнали себя в капкан.

На Манежке же детвора, неорганизованные фанаты, которые приехали в ожидании фирм, увидели, что их (фирм) нет, и началось то, что началось. И вот кто это сделал, до сих пор большой вопрос.

Фото: www.globallookpress.com

— Потому что власти как раз использовали образ Манежки, неконтролируемой толпы ультраправых радикалов, если не сказать фашистов, с файерами, как своеобразное пугало. То есть после того как произошли события на Манежной, власти начали в информационном пространстве продвигать идею: вы хотите, чтобы вот это было?

— Да. И больше того «Манежка» покатилась по всей стране. Люди начали выходить и в Ростове-на-Дону. Еще месяц везде молодежь выходила, и с этим нужно было что-то делать. Но я могу сказать так. Когда было обсуждение всех этих дел, звучали самые радикальные призывы, и мы более-менее смогли договориться всего лишь требовать посадить виновных в этой ситуации. А вы понимаете, что в общем-то звучали очень жесткие требования по национальным вопросам.

— То есть можно сказать, что это был выплеск какой-то накопившейся энергии? Получается, что, в принципе, те события стали своеобразным катализатором накопившихся за последние два, на тот момент, десятилетия противоречий внутри нашего общества.

Фото: www.globallookpress.com

— Я хочу напомнить, что это было не первое убийство болельщика. За полгода до этого чеченцы убили Юрия Волкова на Чистых прудах. И тогда фанаты выходили на протест тоже. Но в тот раз все прошло мирно. Хотя, если вы помните, тогда уже была большая шумиха. А такое видное СМИ либерального толка как «Эхо Москвы» пустило откровенный фейк, сообщив, что начались беспорядки. Правоохранители до сих пор вспоминают Венедиктову (Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха» — прим. Царьграда) этот фейк, за который они пытаются оправдаться, что якобы это не их журналист сообщил, а гость сказал в эфире. Повторю, Волков был убит за полгода до этого. То есть ситуация нагнеталась.

Второе: вся проблема, если брать острую часть, — это этнические организованные преступные группировки (ОПГ), которые в отношении русских ведут себя наглым, нахальным, бесцеремонным образом. А правоохранительные органы в решении этой проблемы не работали. Соответственно, всё вкупе родило тот всплеск, который произошел.

После Манежки, нужно отдать должное, власти реально обратили внимание на этнические ОПГ. Не так, как бы мы хотели, потому что и сегодня тема никуда не ушла, хотя этнических конфликтов стало меньше.

— Недавно была принята новая концепция национальной политики вплоть до 2025 года, и умеренные национал-патриоты, и даже некоторые более-менее радикальные отмечают, что впервые на государственном уровне заговорили о том, что русский народ является государствообразующим. Что можно ожидать от этого? Это просто обещания или за этим действительно стоит какой-то план власти?

— Я считаю, что это очень важное решение.

Я знаю разные точки зрения на этот счёт: многие говорят, это ерунда. Нет, на мой взгляд, решение важное, хотя бы пункт о том, что надо отобразить стратегию национальной политики и роль русского народа.

По-моему, все поколения правых публицистов, политиков, общественных деятелей добивались этого в нашей стране последние 25 лет. Мне кажется, что пусть по чуть-чуть, но руководство идет в верном направлении.

Видео:Разгон "народного схода" на МанежнойСкачать

4 февраля 1990-го: как прогибали власть

03.02.2012 | Мостовщиков Егор | № 03 (231) от 30 января 2012 года

Проход на Красную площадь
был перекрыт. Сейчас
на этом месте стоят
Иверские ворота

4 февраля 1990 года в самом центре Москвы более 300 тыс. человек прошли от Крымского моста по Садовому кольцу и улице Горького к площади 50-летия Октября — ныне Манежная. Требования отмены монополии одной партии, тогда это была КПСС, звучали прямо у стен Кремля. Как организовывали это шествие, с кем согласовывали и как собирали людей в эпоху, когда не было мобильных телефонов и интернета, — очевидцев расспрашивал The New Times

«Задача нашего митинга — объединение. Объединить все честные силы, сложить все демократические организации в единый антибюрократический фронт», — говорил с грузовика-трибуны, стоявшего прямо под колоннами гостиницы «Москва», Гавриил Попов, сопредседатель Межрегиональной депутатской группы (МДГ), будущий первый мэр Москвы. Вся площадь, еще не перестроенная в торговый центр «Охотный Ряд», начало Тверской улицы (тогда — улица Горького), Моховая (тогда — проспект Маркса) и Александровский сад — все вокруг было заполнено плотно стоящими друг к другу людьми. На дворе 4 февраля, плюсовая температура, но все в теплых меховых шапках и шарфах. Два часа шествия от нынешнего ЦДХ через Крымский мост по Садовому кольцу через площадь Маяковского (ныне Триумфальная), 7 км пути, еще два часа митинга. По словам милиции, собралось порядка 300 тыс. человек, по словам организаторов — более полумиллиона. Толпа с готовностью подхватывала лозунги, подбадривала ораторов — Бориса Ельцина, Юрия Афанасьева, Тельмана Гдляна, Глеба Якунина, Евгения Евтушенко… Лозунги: демократизация общественной жизни, новая избирательная система, принятие демократического закона о печати, заключение нового Союзного договора, а главное — отмена 6-й статьи Конституции о ведущей и направляющей роли КПСС.

Митинг-демонстрацию, как его назвали участники, организовывали Межрегиональная депутатская группа Съезда народных депутатов СССР, набиравшее силу движение «Демократическая Россия», Московское объединение избирателей (приближались выборы народных депутатов РСФСР), демократическое объединение «Московский народный фронт» и «Мемориал». В те годы митинги были еще «разрешительными», а не «уведомительными». Трое членов оргкомитета — Михаил Шнейдер (будущий помощник будущего мэра Попова и председатель оргсовета «Демократической России») в компании Льва Шемаева (один из активных сторонников опального в то время Бориса Ельцина) и Александра Музыкантского (нынешний московский омбудсмен) отнесли заявку на митинг в Мосгорисполком, исполнительный орган Моссовета. В заявке было указано 150 тыс. участников и описан маршрут шествия.

После подачи заявки организаторов пригласили на встречу и началось согласование — три человека от правительства и милиции и все восемь членов оргкомитета. Мосгорисполком даже не предлагал менять маршрут и дату. «Мы были такие крутые, и мы знали это, поэтому речь шла не о том, чтобы разрешить или не разрешить шествие, а о том, как обеспечить его безопасность», — вспоминает Шнейдер.

По словам Виталия Челышева, ныне секретаря Союза журналистов, а в 1990 году — народного депутата СССР и члена МДГ, в митинге был заинтересован тогда еще генеральный секретарь ЦК КПСС (президентом СССР он станет только в марте того же года) Михаил Горбачев: «Активность демократов помогала Михаилу Сергеевичу бороться с консерваторами в ЦК. Идея многопартийности нуждалась в поддержке снизу, Горбачев этого хотел. Вместе с тем после этого митинга власти насторожились, поскольку стали отчетливо видны симпатии москвичей к «ДемРоссии» и Ельцину, при тогдашней гласности это могло повлиять на исход выборов». КГБ СССР — самый сильный институт последних лет советской власти — в историю с митингом, как ни странно, не вмешивался: «У КГБ в то время возникли собственные интересы, часть силовых структур тогда занималась курьерской работой по вывозу валюты за границу», — объясняет Челышев.

Организаторов спрашивали: что вы будете делать, если в толпу кинут бомбу? А если будет драка? А если будут предлагать брать Кремль? На это организаторы отвечали, что они совершенно точно не планируют делать ничего подобного, потому что «мы законопослушные люди и чтим Конституцию». «Главным нашим аргументом был Горбачев: в объявленных им реформах каждый искал то, что ему было выгодно. Нам было выгодно педалировать демократическую риторику и говорить переговорщикам: как? вы что, против Горбачева и его реформ, против демократизации? А чиновникам нечем было это крыть — не могут же они сказать, что они против Горбачева, верно?» — рассказывает Шнейдер. Разрешение было дано в середине января. Неубиваемый аргумент — даже если митинг запретят, он все равно случится, потому что о нем уже знает вся Москва.

Евгений Евтушенко, Юрий Афанасьев и Борис Ельцин выступают на митинге

В 1990 году не было интернета и Facebook, поэтому всем желающим собрать толпу приходилось тщательно продумывать пропагандистскую логистику. Знакомые активистов и организаторов тайком печатали листовки на работе, в институтах и академиях на копировальной технике. «Тогда шел демократический процесс, и работники первых отделов (откомандированные на предприятия сотрудники КГБ. — The New Times), до 1987–1989 годов строго контролировавшие доступ к ксероксам, стали сквозь пальцы смотреть на это», — объясняет Шнейдер. Помогали организаторам и владельцы типографий: «Они работали на власть, но не были заинтересованы в ней, поэтому ночами печатали и нарезали все листовки бесплатно. Мы таким образом сделали миллион листовок».

У оргкомитета было несколько десятков тысяч волонтеров. На встрече с активистами Московского объединения избирателей собралось 1000 активистов. После выступления Ельцина и Попова всем раздали по пачке из 500 листовок: формат А4 — для подъездов, А5 — для остановок общественного транспорта, а «четвертушки» — для раздачи из рук в руки. Протестующие использовали систему «пятерок», напоминающую схему типичной финансовой пирамиды: у каждого активиста — пять волонтеров, а у каждого из них — свои пять.

Таким образом Москва узнала о митинге буквально за двое-трое суток.

Участники шествия проходят по Крымскому мосту

Встреча была назначена на 12 часов дня у ЦДХ, час на сбор и — в путь. Само шествие Шнейдер сравнивает с броском 10 декабря от площади Революции до Болотной, только без кордонов и милиционеров через каждые три метра. Никаких «креативных» сходок и планерок у оргкомитета не было: «Каждый митинг сам по себе был увлекательным событием, и нам даже в голову не приходило устраивать развлекательные мероприятия».

У митингующих была собственная, как они это называют, «служба безопасности»: по обоим флангам шествия люди двигались, взявшись за руки, и следили за порядком. В задачу Шнейдера, в частности, входил контроль за движением колонны. Самое тяжелое, по его словам, было зайти на улицу Горького: там дорога сужалась и приходилось бегать с мегафоном и распределять людей так, чтобы они не задавили друг друга. На площадь 50-летия Октября, то есть на нынешнюю Манежную, заходили по спирали — обходили всю площадь с правой стороны и по окружности двигались к ее центру, в результате площадь целиком заполнилась.

Шнейдер утверждает, что собралось почти в два раза больше официальных 300 тыс. человек. Арифметика следующая: «Засекаешь минуту и смотришь, сколько за это время пройдет шеренг людей. В одной шеренге — примерно 50 человек. За минуту прошло 30 шеренг — 1500 человек. Протяженность шествия — час».

Митинг только собирается — из грузовика скоро сделают трибуну для выступлений

«Наше управление тогда усилило охрану на своих объектах, — рассказывает генерал-майор ФСБ в отставке Алексей Кондауров, бывший в то время сотрудником 9-го управления КГБ (ныне Федеральная служба охраны). — Было усиление охраны периметра Кремля и Красной площади, но без ввода каких-либо войск — за счет увеличения наряда, а также усилена охрана на спецобъектах — дачах. Милиция тогда со своими задачами по поддержанию порядка и обеспечению безопасности справилась отлично. Этот порядок обеспечивался и силами милиции, и силами митингующих, которые сотрудничали друг с другом. Даже травм ни у кого не было. Шествие 4 февраля 1990 года — образцовое с точки зрения обеспечения безопасности. К этому нужно и сейчас стремиться — Ходынку мы один раз уже пережили». «Я не помню ни одного инцидента на том митинге», — подтверждает Валерий Хомяков, генеральный директор Совета по национальной стратегии, в 90-м году входивший в координационный совет «Демократической России».

«До митинга в марте 1991 года никаких особых средств и техники для работы на митингах у милиции не было, — утверждает Аркадий Мурашов, один из активистов «ДемРоссии», участник шествия, а после августовского путча, с осени 1991-го по 1993-й, начальник ГУВД Москвы. — В марте 91-го, когда была многотысячная демонстрация, нас обвинили в том, что мы будем штурмовать Кремль. Но в 90-м милиция участвовала минимально, ее не было даже заметно, да и не было необходимости: никому в голову не могло прийти, что надо чего-то опасаться. Проблемы с митингующими начались уже после 91-го, когда стали собираться коммуняки, которые были очень агрессивны. Я тогда столкнулся с тем, что сотрудники милиции были совсем не подготовлены к этому, потому что раньше им просто не приходилось с этим сталкиваться». «Милиция стояла по краям тротуара и не вмешивалась. На Пушке были водометы, но не было этих жутких рядов милиции в специальной экипировке, не было автозаков — по крайней мере, их не было видно», — добавляет Челышев.

Организаторов спрашивали: что вы будете делать, если в толпу кинут бомбу? А если будет драка? А если будут предлагать брать Кремль?

«Это был первый такой большой митинг в центре города — раньше они проходили только в Лужниках. Толпа была разношерстная, в основном демократическая, но были и монархисты, анархисты, христианские демократы. Только ярых националистов не было, я помню лозунги против пресловутого националистического общества «Память», — рассказывает Виталий Челышев. — Я вспоминаю людей, которые стояли на всем пути на тротуарах, — самые разные, многие с детьми, много стариков, причем в глазах у пожилых было: неужели это случилось? Никто не препятствовал движению, никто не мешал присоединяться к шествию, и колонны по ходу росли».

Через три дня после митинга, 7 февраля, расширенный пленум ЦК КПСС принял решение отменить 6-ю статью Конституции и разрешил многопартийность. Никогда после власть так оперативно не реагировала на требования «улицы».

«Мы не шли тогда против власти. Мы не ощущали себя оппозицией — мы считали оппозицией часть истеблишмента, лигачевцев* * Егор Лигачев, член Политбюро ЦК КПСС, считавшийся лидером консервативных сил. и других. Это был митинг за перемены и за реформы, объявленные демократической частью партии, — считает Михаил Шнейдер, который нынче принимает активное участие в организации шествия 4 февраля 2012 года. — А теперь против нас стоит государственная машина. Сейчас задача сложнее. Тогда у нас были союзники во власти. Сейчас мы одни».

Спустя три недели после первого митинга состоялся второй — 25 февраля 1990-го, такой же по массовости и лозунгам, но он фактически был предвыборный: 4 марта должны были состояться выборы народных депутатов РСФСР. И его уже, в отличие от 4 февраля, власти сильно испугались, вспоминает Виталий Челышев: «Они пытались запугать людей через прессу — ответственностью, плохой погодой, возможными провокациями, — и уже было очень много милиции, много машин, водометы уже не прятали. Мы со Львом Пономаревым бегали с мегафоном и предупреждали, чтобы не слушали провокаторов, которые звали идти на Красную площадь и Кремль».

«Вопреки распространенному мнению, тогда людьми двигал не желудок. Был недостаток информации, люди хотели видеть Ельцина, люди хотели видеть своих лидеров, людей волновало происходящее в стране, — говорит Валерий Хомяков. — Я помню ощущение солидарности — все эти люди, стоящие рядом, твои родные, братья твои. Когда я увидел толпу на Болотной, испытал его снова — нет чужих. Все свои».

«Надо знать умонастроения человека в погонах». Это особенно важно в час, когда общество пробуждается от сна, считает один из организаторов знаменитого милицейского митинга в Ленинграде в 1989 году, впоследствии народный депутат России Николай Аржанников

Кначалу 90-х прошло резкое размежевание между властью и народом. Народ выходил на улицы, а та самая милиция, которую до этого власти использовали для наведения порядка, вдруг почувствовала, что она — тоже народ, а вот те, что сидят в высоких кабинетах, чужие. Напуганные митинговой активностью, они постоянно держали милицию «в засаде». Милиционерам говорили, что там экстремисты и надо быть готовыми к любым действиям. Но такой готовности у милиции к тому времени уже не было.

В преддверии событий 4 февраля 2012-го опасения по поводу того, как поведет себя полиция, основаны не только на том, отдаст власть приказ на силовые действия или не отдаст. Важнее другое — неизвестна степень готовности полиции применить силу в отношении митингующих. Внутри силовой системы анализ умонастроений не проводится. Чтобы их узнать, надо разговаривать с людьми, которым в какой-то момент гипотетически может быть приказано взять в руки дубинки, а то и, не дай бог, саперные лопатки, как в Тбилиси 9 апреля 1989 года. Кстати, по случайному совпадению наш несанкционированный митинг с требованием демократических перемен в системе МВД состоялся в один день с теми трагическими событиями.

Как обществу узнать о настроениях внутри правоохранительной системы? Социологи туда не ходят. Понятно, что достоверность исследований внутри военизированной системы, где все подчиняются дисциплине, априори гораздо меньше, чем в любой другой. Но ведь и попыток выяснения картины нет — даже анонимный опрос сотрудников силовых структур в соцсетях не проводится.

Понятно, что за последнее десятилетие милиция сильно деградировала. Евсюков и «жемчужный прапорщик» — штрихи к одному и тому же безобразному портрету. Структура больна, но это не означает, что у людей, которые работают сейчас в полиции, нет никаких убеждений или собственного отношения к событиям в стране. У любого человека есть представление о справедливости. Отношение к персоналиям на политическом олимпе в принципе вторично. А важно вот что: поддержат товарищи или осудят. Знать, какие умонастроения внутри системы доминируют, нужно еще и для того, чтобы избежать крови, если заведомо известно, что «будут мочить». На паровоз, если под паровозом понимать силовиков и военных, обычно с вилами не бросаются.

Правильно подсчитать результаты выборов — задача важная и совершенно необходимая. Но не менее важно правильно «посчитать» настроения в обществе. И особенно — среди людей в погонах.